Новый альбом --- Мой Крым.
Дузья, смотрите новый альбом --- Мой Крым.
С Крыма началась моя любовь к Марине Цветаевой!
август 1965г. Домик Грина, г. Старый Крым.
В. П. Астахова
(г. Запорожье)
мой крым:
от домика александра грина
ДО МУЗЕЯ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ
Верная Ассоль
1
…что может быть интереснее
души человеческой?
Александр Грин
«Человек с человеком» [ 1, 432 ]
В далёком 1965 году, когда мне было 14 лет, я впервые приехала в Крым с мамой и братом. Поселились мы у моей тёти Александры Ивановны Феценец в Ялте на Дарсане, где буквально в сотне метров от дома тёти в 1905 году жила Марина Цветаева на даче Елпатьевского вместе со своими родителями и сестрой Анастасией после трех лет пребывания за границей из-за болезни Марии Александровны, матери Марины и Анастасии, где больная туберкулезом Мария Александровна продолжила лечение, а девочки учились в гимназии..
В Ялте Цветаевы остановились на даче врача и писателя С. Я. Елпатьевского. «…Ялта-красавица! Как понятно стало это ходячее слово – как только мы очутились на Дарсановской горке!...Вверх, вверх, меж стенок садов, изгибается дорога, мимо аптеки, женской гимназии, мимо дворца эмира Бухарского, пока не упирается в дачу Елпатьевского: белая, двухэтажная, с двухэтажной террасой в полдома шириной, свободна от тени и зелени, открытая ветру и взгляду на море, далеко внизу за домами, сизо-черной чертой…За дачей – округлость горы…Елизавета Федоровна Лужина снимала на даче Елпатьевского весь 2-ой этаж и от себя сдавала жильцам комнаты. Нам она сдала две, смежные: большая была мамина, меньшая – Марусина и моя. Из маминой комнаты была дверь на террасу». (А. И. Цветаева «Воспоминания»)
Вера на том же Дарсане, 1972г.
Море манило своей теплой свежестью, обещало незабываемые минуты блаженства и сразу, в день приезда, мы отправились к нему. Проходя через скверик, нас остановила женщина и обратилась к моей маме: «Мы набираем группу в туристический поход, не хватает одного человека, не хотите ли Вы отпустить с нами свою дочь?». Поколебавшись, мама согласилась. И вот рано утором мы на огромном корабле отплыли из Ялты в Феодосию. Так впервые я попала в Киммерию.
2
Мой дом – это я …
Марина Цветаева
Из письма к А.Берг 30.04.1936г. [ 2, 56 ]
Посетив Картинную галерею им И. К. Айвазовского, и все достопримечательности Феодосии, мы с рюкзаками за спиной отправились в Старый Крым. Наш руководитель, Владимир Константинович Волковицкий сказал нам, что мы посетим дом Александра Грина, где сейчас живет жена писателя – Нина Николаевна Грин, которую он хорошо знает. При слове «дом» в моём представлении сразу вырисовывался большой кирпичный дом с множеством комнат, с красивой мебелью, с узорчатыми шторами на окнах, с картинами на стенах, со светильниками… Но, на удивление, мы подошли к дому, какой никак не соответствовал моим представлениям. Это был маленький, невысокий, одноэтажный, белый, как цветущие вишни весной, затерявшийся в зелени домик. Нас радушно встретила его гостеприимная хозяйка.
Приглашая нас войти, Нина Николаевна рукой показала на комнатку слева и сказала: «Эта комната - Александра Степановича Грина, здесь он жил в последний год своей жизни и творил, здесь он умер». Затем, как бы невзначай, повернув голову в сторону комнаты справа, тихо молвила: «А в этой комнате пока живу я… А когда меня не станет, я надеюсь, что этот домик станет Музеем Александра Степановича». Мы зашли в светлую комнату. Более скромное жилище и представить себе трудно: железная кровать у окна, тумбочка, столик, три стула, несколько фотографий и большой, как мне тогда показалось, корабль с алыми парусами – вот и всё. Хотя нет, мне не трудно было представить, ведь домик, в котором родилась я, был точно таким же маленьким, белённым, с такой же железной кроватью и с мазаным глиной полом. Мои родители называли его «землянкой». Мы уселись, кто - где смог пристроиться. Кому-то досталась пара стульев, а остальные сидели на полу у ног хозяйки.
3
Расставаться – ведь это врозь,
Мы же – сросшиеся…
Марина Цветаева
«Поэма Конца» [ 5, 45 ]
Красивая седая женщина долго без устали рассказывала нам о своем муже, о его трудной судьбе, о том, каким он был в минуты творчества, о его произведениях. Она говорила так, как будто он был здесь, но на минутку вышел. Затем останавливалась, того сама не замечая. Сидела какие-то мгновения молча, окунувшись в свои, неведомые никому, кроме неё, воспоминания. И снова - мягким, тихим, прозрачным, как крымский воздух, голосом, продолжала удивительный рассказ о своём родном и любимом муже, единомышленнике и друге, о великом мечтателе, писателе-романтике, о творце и о его героях… Она говорила, что когда они жили в Феодосии, их соседи не замечали и называли «мрачные Грины», что Александр Грин любил читать Куприна и ещё любил рыбачить. Много говорила… И почти ничего - о себе.
Я сначала пыталась записывать в блокнотик её рассказ. Она говорила так интересно и с такой нежностью, что, написав страничку, карандаш замер в моей руке. Я, школьница, слушала её тихий, спокойный, наполненный великой тайной голос, пронизанный грустью воспоминаний, смотрела в её добрые улыбчивые, но грустные глаза и думала не о великом писателе, а о великой любви этих двух людей. Я запомнила, что мне тогда так захотелось узнать, о чём она думает, что вспоминает, о чём молчит, потому что мне казалось, что ей хочется нам ещё сказать что-то такое, чего не может доверить никому, что-то сокровенное (её тайна ещё много лет ворошила мою душу, не давая мне покоя). При всех тех лишениях, какие ей и Грину довелось пережить, они остались единым целым. Я представила себе, как трудна была жизнь Нины Николаевны и до, и после смерти Александра Степановича и восхищалась женским и человеческим подвигом этой прекрасной седовласой женщины. Я любовалась ею, как явленным чудом. Передо мной сидела светящаяся, скромная, мечтательная, живая, верная Ассоль, запавшая в мою юную душу на всю жизнь. В белом костюмчике, как белый парус в море невзгод, но не сломившийся от бурь, не променявший свою свободу на блага жизни, она рассказывала нам об «Алых парусах» и их создателе. Мы слушали её, как заворожённые. А на столике около кровати Александра Грина уплывал корабль с алыми парусами, оставляя нам веру в мечту, верность и силу любви.
Те же алые паруса и уже мой внук Артур приехал в Домик Грина.
4
Есть взамен пожизненной
Смерти – жизнь посмертная!
Марина Цветаева
«Поэма Лестницы », [ 5, 130 ]
Ну, надо же, в таком маленьком, скромном домике рождены такие гениальные произведения, вечная тема которых – великая любовь! Выходила я уже не из домика Грина, а из своего родного и близкого сердцу дома, заполненного добротой и светлой памятью. Наш белый ангел провожал нас до калитки. Москвичка Евгения Константиновна, подхватила на руки любимую кошку Нины Николаевны, и мы на прощанье всей группой сфотографировались с Ниной Николаевной (по моим записям ей в ту пору было 72 года). Я оказалась рядом с ней, за её спиной, немножко обидевшись на девочек, ставших впереди неё. Узнав, что мы хотим пойти и положить цветы на могилу Александра Грина, она, вдруг проговорив, словно, просьбу и заповедь - молвила: «Там… рядом с ним… я хотела бы лежать…». Мы ушли, а Нина Николаевна вернулась в домик, в каком когда-то она была счастлива и в каком пережито много трудных одиноких дней - жить и сохранять память о муже своём и о великом писателе всего человечества. Помню хорошо тот день весной 1972 г., когда я долго плакала, прочитав в журнале «Огонёк» о том, что Нины Николаевны не стало.
5
В поте – пишущий, в поте – пашущий!
Марина Цветаева
«В чёрном небе слова начертаны» [ 3 , 401 ]
Дальше был трудный многочасовой пеший переход через перевал в Планерское (бывший и нынешний Коктебель), где у подножья горы с профилем Волошина, мы разбили палатки и лёжа на ковриках, любовались августовским звездопадом. Затем Карадаг, Судак, Новый Свет и снова - в Ялту. Бедная моя мама места себе не находила до моего возвращения, переживала за свою дочь, уехавшую неведомо куда. А я приехала счастливой и повзрослевшей. По сей день я благодарна ей за то, что отпустила меня тогда. Эта поездка перевернула всю мою жизнь. Я поняла, как велик и прекрасен наш мир: мир планет, мир природы и мир людей. Я впервые ощутила, что писатели – это не просто фамилия на обложке книги, а живые люди - порой с очень трудной судьбой. Люди, которые сами, так же, как и мы, читатели, грустили и радовались, были счастливыми и несчастными, очень много трудились, были изгнанными. Но они продолжали идти через тернии к своим звёздам и ни на что не променяли свою свободу, жили, не изменяя своей любви и мечте.
Душа моей души - Марина Цветаева
1
Души, души! быть вам сёстрами…
Марина Цветаева
«Попытка ревности» [ 4, 242 ]
На следующий день тётя Шура повела нас показывать Ялту.
Александра Ивановна Феценец
Проходя мимо одноэтажного серенького здания, она взяла меня за плечи, повернула к нему лицом и сказала: «В этой школе, когда-то гимназии, училась Марина Цветаева, Великий Поэт! Запомни, Верочка, это имя на всю жизнь!». И вот с этого момента моя жизнь неразрывно связана с этим именем, с судьбой этой удивительной женщины и Поэта.
Если о Грине я уже кое-что знала, то Цветаева была для меня загадкой, тайной. Тайной, которую я разгадываю по сей день. Я-то запомнила имя, но где найти книгу с её стихами и самой их прочесть, как убедиться в том, что тётушка права? Кого ни спрошу - никто о ней не слышал. И вдруг, только в 1968 году, в знак доверия, как «подарок на одну ночь», мне дали маленькую серенькую книжечку стихов Марины Цветаевой. Я еще подумала тогда: «У Великого Поэта - и такая маленькая книжечка? Так мало стихов?». Открыла книжечку и - читаю:
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли... [ 6, 30 ]
–
Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берёт
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед... [ 6, 27 ]
–
У меня в Москве - купола горят.
У меня в Москве колокола звонят... [ 6,44 ]
–
Дай мне руку - на весь тот свет!.. [ 6,175 ]
После первых же строк чувствую – дух перехватывает! Прочитала еще несколько стихов. Вскочила, заметалась по комнате, выбежала на воздух: сердце выскакивало из груди, пульс стучал в висках, дыхание такое, что вот-вот в небо улечу, крылья за спиной растут, нужен простор, мысль опережает мысль, в душе – ураган, будто не кровь в жилах течёт, а шампанское играет… Что же это такое со мной происходит? Что за неожиданная радость?! Какие муки!
Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь. [ 4, 315 ]
Нет… она … много написала… Да, да - много! Ведь для меня достаточно даже нескольких слов, чтобы прийти в такое состояние и думать, думать над написанным ею! Что же это за силища такая, что за мощь, что за чувство каждого звука?! А знаки препинания, особенно её тире?! Они же, как живое существо – говорят со мной! А иногда даже кажется, что Цветаевой этих знаков не хватает, ей нужны ещё какие-то, ещё не придуманные человеком. Но они есть! И только она их видит! И только в её творениях их слышит читатель! Знаки чувствуют меня, как будто подслушивают дыхание моей души, передавая малейшие интонации её души - моей. Намного позже я нашла у самой Марины Ивановны, в её поэме «Попытка Комнаты» ответ на свой, не дающий мне покоя, вопрос. Она писала: «Весь поэт на одном тире // Держится…» [ 5, 119 ]. Я этого пока ещё не знала. А это доверие к читателю, т. е. ко мне, девчонке? Откуда она знала, что мне, начинающему читателю, понять её формулы, увидеть недоговоренное будет легче, чем понять подробные описания и долгие, разъясняющие, вводящие в смысл стиха предложения? Никакой скидки на возраст! Сколько слов пропущено автором в расчете на то, что читатель до-со-творит вместе с ним. Господи, как просто, как гениально! Строки – мысли – формулы… Она разговаривает со мной не предложением, а каждой буквой. Этому ее научили в той самой школе? Доставай кусочки своей души, вставляй значения в её формулы и получай результат – отражение своих мыслей в чужом стихе. Обнажила, раскрыла - мне же – мою душу! Да кто же она такая? Сколько ей лет? Ах, да, стихи-то написаны в начале века… Откуда родом? Вот бы побольше узнать о её жизни, о её судьбе! Что надо было пережить и что прочувствовать, чтобы так и такое написать, чтобы на листе бумаги появились такие откровения? Какая смелость! Кто ещё, скажите, даже из мужчин, так раздевал свою душу перед читателем - ничего не боясь и не тая? Да разве женщине под силу так писать? Как она могла? Как сумела так глубоко проникнуть в мою душу, вывернуть её наизнанку, наполнить её кислородом, поднять до небес и при этом сказать: «Я тут ни при чём – это ты сама так захотела, сама выбрала путь - путешествие по стране моей души – души поэта. Не хочешь, закрой книжку, ложись спать, а хочешь – читай дальше, иди за мной…, иди в мою и свою страну Души и Слова»! И, конечно же, я не спала – читала и шла, как загипнотизированная шла за ней. Снова читала, ещё и ещё. Временами казалось - силы мои на исходе. Всё! Больше не могу! Не вмещают легкие столько кислорода. И тогда закрывала книжку, но всё равно не спала. Я поняла - ради чего стоит жить! Как воздушный шар, моя душа воспарила над телом, и осталось оно одиноко лежать, как ненужная по весне, сброшенная змеиная кожа. Лежало неподвижно, чтоб не мешать душе думать: о себе, о ней, о своей жизни, о её жизни, о силе поэзии, о силе духа и мысли, о счастье, о любви и разлуке. Мне нужно было время, чтобы все осмыслить. Я сдалась… ей в плен... добровольно… Ах, как права была моя тётушка! Стало ясно, что без стихов Цветаевой, без её способа выразить чувства и мысли, без её души, без воздуха, каким дышит Марина я уже жить не смогу. И не смогла… Она вошла в мою жизнь! Тысячи людей любят поэзию и у каждого человека есть свой поэт, свой Пушкин и своя Марина Цветаева. У меня много любимых поэтов, но ближе всех, первый Поэт – Марина Цветаева! Она - душа моей души!
С тех пор изучаю её жизнь и творчество, историю её семьи, каждый человек в которой по-своему интересен и самобытен. Собираю всё, что можно найти – каждую строку, каждый звук, каждый взмах кистью или карандашом.
Теперь у меня домашний музей Марины Цветаевой, и он состоялся во многом благодаря моему мужу – Астахову Валентину Алексеевичу, дочери Маргарите, маме Колубовой Надежде Кононовне и даже внуку Артуру, который, едва научившись говорить, пел свою любимую песню: «Мне нлавися, што Ви бальны ни мной…». Они с большим пониманием относились к моему увлечению, вместе со мной, отказывая себе ради Цветаевой, даже в необходимом. А так же моим друзьям, добывающим и дарящим материалы. Сейчас в музее насчитывается несколько тысяч единиц хранения. Собраны сотни книг: Марины Ивановны, книги о ней и её окружении (в том числе с автографами авторов). Огромное количество статей, альбомы, стенды, фотографии, значки, юбилейная медаль, вещи времен жизни Марины Ивановны, пластинки, аудио и видеозаписи, письма, корректуры, афиши и программки спектаклей, поставленных по её произведениям, копии вещей Марины Цветаевой и др. И, как самое ценное и дорогое, подаренное мне Владимиром Андреевичем Макаренко – подлинные письма Ариадны Эфрон, дочери Марины Цветаевой, адресованные его маме, Евгении Владимировне Савинич. И ещё автограф А. И. Цветаевой, много писем А. А. Саакянц, А. А. Шкодиной-Федерольф, Ф. М. Лейтес-Бархиной, с какими Евгения Владимировна встречалась и переписывалась, и др.
Мне посчастливилось общаться с талантливыми замечательными людьми, любящими и знающими творчество Марины Цветаевой и её жизнь, многие из которых посвятили этому всю свою жизнь, это:
- писатели, литературоведы, биографы, исследователи -
И. В. Кудрова, Л. А. Мнухин, Л. Фогельзанг, А. В. Ханаков, С. М. Магидсон, А. В. Труханенко,Н. И. Катаева-Лыткина, Б. М. Мансуров, Н. В. Савельева, И. В. Киселёва;
- сотрудники Московского Культурного Центра Дома - Музея Марины Цветаевой – Э. С. Красовская, Л. М. Шейн;
- исполнители стихов и прозы М. И. Цветаевой – М. Гольденберг, А. М. Кузнецова и К. П. Ольховская;
- создатели, хранители крымских музеев – Н. Н. Грин, А. А. Ненада, Н. С. Садовская, Л. П. Сорокина–Печерикина, Б. П. Полетавкин, а также О. В. Хорошева из Тарусы;
- энтузиасты, знатоки и страстные собиратели культурного наследия Серебряного века – В. А. Макаренко, С. А. Алимов, Г. Н. Маслов, Ф. Левичев;
- режиссёры, сценаристы и артисты - А. М. Зинчук, Б. Н. Борисов, Г. В. Червинский, А. А. Князев, В. В. Попов, Н. В. Москаленко, С. Лебедева, В. В. Лебедев, Д. Московцев;
- поэты, люди разных профессий, посвятившие свои замечательные стихи Марине Цветаевой – В. А. Макаренко, Н. Г. Козлова, С. М. Катыхин, Г. Г. Яковлева; Э. Г. Воронин, О. Лебединская, Г. Валеева, Г.Р. Руденко, Т.В. Романова, и многие другие;
- потомок рода Бернацких, дальний родственник Марины Цветаевой по материнской линии - К. И. Серебреницкий.
В моём родном городе для многочисленных поклонников я с помощью, и в числе, моих единомышленников проводила вечера, устраивала выставки, посвященные памяти М. Цветаевой и другим любимым поэтам и писателям. Записаны на радио и показаны по телевидению передачи о музее с участием запорожских артистов. Хочется, чтобы как можно больше людей знали и любили Поэта, творчеством которого я дышу.
2
Август! – Месяц
Ливней звёздных!
Марина Цветаева
«Август –- астры»
[ 6,65 ]
Думаю, что тогда, в августе 1965г. никого из всей нашей туристической группы рассказ Нины Николаевны не оставил равнодушным, каждый в душе унёс любовь к мечте, к слову, к поэзии, получил урок как остаться свободным, когда это кажется невозможным, и урок высоких человеческих отношений - великой преданной вечной любви.
Несколько лет переписки с некоторыми из наших туристов дали возможность знать их дальнейшую судьбу: Эдуард Дмитриевич Кузьменко (ему тогда было 16 лет) никогда не расставался с книгой и присылал мне целые списки тех книг, какие прочитал сам и какие советовал мне прочесть. Изучал мифологию, философию, «штудировал» книги по «Истории искусств зарубежных стран», перечитывал (уже в то время(!) и десятилетие спустя) «Евангелие». Он писал мне: «Крым я часто вспоминаю, ведь эта неделя оставила больше радости и впечатлений, чем иной месяц». И ещё: «Я определил своё будущее, я люблю своё будущее. Оно приносит пользу людям...» Он был альпинистом, стал геологом, математиком, объездил всю страну, защитил кандидатскую диссертацию, выполняя свои планы, воплощая в жизнь свою мечту. Сейчас он – Лучший ученый Украины.
Борис Николаевич Борисов (ему тогда было 18 лет) стал прекрасным актёром кино, снявшимся в известных фильмах: «Сто первый», «Поэма о крыльях», «Сторговы», «Игра без козырей», «Секретный фарватор», актёром театра МХАТ им. Горького. В своих письмах друг другу мы посылали переписанные от руки произведения любимых авторов, много стихов, исписав ими много тетрадей. Он был моим добрым другом и поддержкой, самым активным участником всех моих мероприятий. В декабре 2010 г. он ушёл из жизни, оставив о себе память в душах тысяч людей.
Все мы навсегда остались верны каждый своей мечте, и научили нас этому Александр Степанович и Нина Николаевна Грин. Светлая им всем память!
Прошло время. Я вышла замуж. Для наших друзей мы с мужем были те самые - Грэей и Ассоль. Однажды они изготовили и подарили нам чеканку, где Грэй нежно обнимает свою, прильнувшую к его груди, Ассоль. Эта чеканка стала для нас с мужем нашей иконой. Недавно я подарила её О. В. Байбуртской в Домик Грина.
И ещё. Над моим письменным столом висит рисунок моего брата, В. Ф. Васильева, «Вечная тема…» - парусник в бурлящем море, который он назвал моим именем «Вера». И несётся он на всех парусах ко мне навстречу, даря мне веру, любовь и мечту.
3
Будь! – это заповедь моя…
Марина Цветаева
«Я – есмь. Ты – будешь…», [ 3 , 406 ]
Меня все время по жизни сопровождают, одухотворённые, люди – подвижники, влюблённые в жизнь, в слово, в красоту природы и в душу человека. Благодаря Сергею Александровичу Алимову, который скрупулёзно изучает жизнь и творчество Максимилиана Александровича Волошина, а так же удивительной, светлой женщине и самозабвенному профессионалу - Алле Алексеевне Ненаде, я снова через 40 лет, побывала в Крыму и теперь приезжаю каждый год. Алла Алексеевна, взяв меня за руку, как дитя и дорогого гостя, водила, возила,меня по родным мне местам, какие воскресили в моей памяти мою юность, наш поход, встречу с Ассоль. Она познакомила меня с творческими людьми, я побывала на теплом «Цветаевском костре». Я увидела уникальные музеи, созданные благодарными потомками, среди них Алла Алексеевна Ненада, Надежда Семёновна Садовская, Любовь Петровна Сорокина-Печерикина, и др. Это те люди, о которых тоже надо писать книги и посвящать им стихи. Они скромные первопроходцы, они - сама душа всех этих музеев. Они отдают себя без остатка своему любимому делу и, не ожидая благодарности, берутся за новое, более трудное дело. Они раздаривают себя, отдают каждому творческому человеку частичку своей жизни, вселяя в них надежду и веру в их будущее, посылая свет своей души так щедро, как небо дарит нам свет своих звёзд. Все музеи, ставшие центром культуры - не просто помещения, где выставлены экспонаты, а Дома-музеи, в каких витает живой высокий дух поэтов, писателей, художников - творцов, живших в них. Создатели такого Храма Души вложили в него всё своё сердце и знания, чтобы будущие поколения могли причаститься к красоте, к гармонии, к истине – к святым дарам, стать лучше и передать всё лучшее детям. Дом-музей Александра Грина живёт, живёт и недавно созданный Дом-музей Константина Паустовского. У каждого из них своя история. Я счастлива, что одна из этих историй за несколько часов определила и мою дальнейшую жизнь и судьбу.
Заповеди Нины Николаевны осуществлены. Мечта её сбылась.
Как хорошо, когда сбываются мечты!
==========
Литература.
1. Грин А.С. Алые паруса; Блистающий мир; Золотая цепь; Рассказы. - М. : Худож. лит., 1986 (Классики и современники).
2. Цветаева М. И. Письма к Ариадне Берг (1934-1939) – YMCA-PRESS: 11 rue de la Montagne-Ste-Generieve, 75005 Paris, 1990.
3. Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. Т.1: Стихотворения / Сост., подгот.текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. – М.: Эллис Лак, 1994г.
4. Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. Т.2: Стихотворения. Переводы / Сост., подгот.текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. – М.: Эллис Лак, 1994г.
5. Цветаева М. И. Собрание сочинений: В 7 т. Т.3: Поэмы. Драматические произведения / Сост., подгот.текста и коммент. А. Саакянц и Л. Мнухина. – М.: Эллис Лак, 1994г.
6. Цветаева М. И. Избранное. Предисловие, составление и подготовка текста Вл. Орлова. – Москва, Гос. Изд. Художественной литературы, 1961г.