Алимов С.А. М.ВОЛОШИН и А.ГРИН О СВОБОДЕ ТВОРЧЕСТВА

 С. А. Алимов

 МАКСИМИЛИАН ВОЛОШИН И АЛЕКСАНДР ГРИН О СВОБОДЕ ТВОРЧЕСТВА

 

ЧЕЛОВЕК ИМЕЕТ «ПРАВО И СЧАСТЬЕ»

         Я видел Бегущую по волнам. Однажды утром, в Тихой бухте Коктебеля стояла штилевая погода. Неожиданный, сильный порыв ветра так обдувал склон мыса Хамелеон, что от его оконечности  оторвался небольшой водяной смерч и унесся в море. Но если забыть о законах аэродинамики и описать увиденную картину, то это была, состоящая из мельчайших брызг, фигура девушки, точь-в-точь, как на иллюстрации художницы Екатерины Штанко.

         Возвратившись домой, я перечитал  роман, который не раскрывал уже много лет. И неожиданно на самой последней странице увидел фразу, которой, как будто, раньше не было. Её я просто не мог заметить в том возрасте, когда внимание захватывало только развитие сюжетной линии. Это были слова Дэзи: «Я ожидала, что в письме будет признано право и счастье моего мужа видеть все, что он хочет и видит, – там, где хочет <...> «Человека  не понимают». Его надо понять, чтобы увидеть, как много невидимого».

         Наверно каждому, особенно в детстве, приходилось задумываться, почему окружающие не замечают того, что ему очевидно? А, став взрослыми, удивляться, почему другие, особенно, дети, часто рассказывают о том, чего нет на самом деле?

         Вспомнился диалог Александра Ивановича Дудкина и Николая Аполлоновича Аблеухова из романа А. Белого «Петербург»: «Это вам только, Николай Аполлонович, ощущения ваши кажутся странными; просто вы до сих пор сидели над Кантом в непроветренной комнате; налетел на вас шквал –  вот и стали вы в себе замечать: вы прислушались к шквалу; и себя услыхали в нем... Состояния ваши многообразно описаны; они – предмет наблюдений, учебы…» – «Где же, где?» – «В беллетристике, в лирике, в психиатриях, в оккультических изысканиях <...> Психиатр <…> Назовет <…> Это все <...> для него обычнейшим термином: псевдогаллюцинацией. То есть родом символических ощущений, не соответствующих раздражению <...>».

         Но оставим в покое медицинское и эзотерическое толкование этих явлений, как труднопонимаемые без специальной подготовки. Попытаемся найти ответы в «беллетристике и лирике».

 

ТВОРЧЕСТВО И ВНУТРЕННИЙ МИР ТВОРЦА

 

         Интерес к невидимому был близок Максимилиану Волошину. Он назидательно и очень серьезно предостерегал от пренебрежения к «разуму недоступным вещам». А, увидев картины французского художника Одилона Рэдона, воскликнул: «Я видел мысли».

         Очевидцы различных периодов его жизни отмечали, что он жил как бы в ином мире допускающем сверхъестественные образы. Свидетельница его детских  лет Валентина Вяземская (Лямина) вспоминала, что «ему казалось интересным верить в сверхъестественное, жизнь при такой вере казалась ему красочнее и увлекательнее обыденной». И в зрелые годы, по воспоминаниям Ильи Эренбурга, «несмотря на трагизм положения, Макс не мог расстаться с любовью ко всему потустороннему».

         Даже скептически относившийся к Максимилиану Александровичу писатель Александр Амфитеатров был вынужден признаться: «Он был честен, правдив, совершенно неспособен обманывать умышленно, лгать сознательно. Но в нем жила непреодолимая потребность «воображать» <...> Воображал же он с такою силой и яркостью, что умел убеждать в реальности своих фантазий и иллюзий не только других, но и самого себя, что гораздо труднее».

         Рассказывая о своих занятиях живописью, Волошин признавался, что «многие годы рисовал мысленно, не зная, что это то же самое, что рисовать карандашом и кистью». Более подробно он описал метод работы своего друга, художника К. Ф. Богаевского. Творчество начиналось для него «лишь тогда, когда материал, им усвоенный, забыт настолько, что начинает сам подыматься из глубины души, как внутреннее видение. Пейзажи, им созданные, он видел не внешней, а внутрь обращенной стороной глаза». «Периоды его творчества сопровождаются месяцами бессонницы, и в те ночи, когда он лежит без сна с закрытыми глазами, перед ним во всей полноте реальности проходят ряды видений и образов, являющихся преображениями действительности. Вот та реальнейшая реальность, которая лежит в основе каждой его картины».

         Вспомним волошинскую формулу познания и творчества:

                   «Все видеть, все понять, все знать, все пережить,

                   Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,

                   Пройти по всей земле горящими ступнями,

                   Все воспринять  и снова воплотить».

                   («Сквозь сеть алмазную зазеленел восток», 1904)

Воспринять окружающий мир и создать свой внутренний, мир, являющийся творческим преображением реального, его моделью. Чем точнее модель, тем более понятными и предсказуемыми станут явления внешнего мира. Человек перестает их боятся и может ими управлять. «Разве может быть что-нибудь страшно, если весь мир несешь в себе?» – записал М. Волошин 17 ноября 1917 года.

         Внутренний мир – это вершина творчества человека. Он может стать источником творчества в более узком значении: живописи, поэзии, музыке, математике… Внутренний мир исключительно субъективен и индивидуален. Каждый создает его в близких и понятных ему символах. Солнце для всех одно, но как различны воплощения его восхода в словах, звуках, красках, формулах.

         В фундаменте внутреннего мира лежит бессознательная информация. Одним, может быть, самым важным открытием М. Волошина стало понимание того, что каждый человек является носителем огромной, возможно бесконечной информации: «Наше «я» – свиток. Наше тело – летопись мира. Оно есть точный отпечаток всей наше эволюции во вселенной. Искрой сознания освещены только самые последние строки этого гигантского свитка». «История человечества, так несовершенно и с таким трудом нащупанная археологическими и филологическими изысканиями, с таким старанием выверенная критическим сознанием, предстанет нам в совершенно ином и несравненно более точном виде, когда мы подойдем к ней изнутри, разберем письмена той темной книги, которую мы называем своей душой».

 

ПУТЬ К БЕССОЗНАТЕЛЬНОМУ

Не является ли волошинский «свиток» тем, что сейчас обозначают абстрактным термином «коллективное бессознательное». Современной объективной науке тоже известен «свиток» – носитель генетической информации. Это молекулы ДНК, находящиеся в ядрах клеток живых организмов. Их исследование и расшифровка генетического кода пока удел биохимиков. М. Волошин был убежден, что каждый человек может развернуть «свиток» своей памяти в сонном сознании: «засыпая, мы возвращаемся в наше темное и древнее обиталище, в жилище теней».

Другой путь к бессознательному, по его мнению – художественное творчество: «Всякое искусство есть лишь воплощение нашего темного, подсознательного Я». Творчество – это сон наяву, «это умение управлять своим подсознательным. Управлять так, чтобы оно не выявилось в сознании до его воплощения в художественное произведение».

 Рождение произведения искусства – прорыв из подсознания поэт описал так:

         Из недра сознанья, со дна лабиринта

         Теснятся виденья толпой оробелой…

         И стих расцветает цветком гиацинта <…>

         (Рождение стиха, 1904)

Конечно, не все рифмованные строки – крик души. М. Волошин отмечал, что «всякий может писать формально хорошие стихи, всякий, у кого есть склонность к этому роду умственных упражнений, может разрешать те или иные очередные головоломки с рифмами и строфами». В этом отличие «стихотворца» от «ПОЭТА».

М. Волошин различал три момента существования художественного произведения: «момент жизненного переживания, момент творческого осуществлеия и момент понимания». Последний ставил даже выше творчества. Рассуждая об авторском праве, он высказал одну парадоксальную мысль: «Художественное произведение принадлежит тому, кто понимает его, а не тому кто его создал».  «Поэт может создать произведения, одухотворенные волей не своих, а чужих переживаний, интуитивно им понятых, и в то же время может сам совершенно не понимать им созданного».

Марина Цветаева искренне говорила: «Я, честное слово, никогда не могла понять, когда мне пытались объяснить, что я делаю <…> Если бы для писания пришлось понимать, я бы никогда ничего не смогла. Просто от страху».

         Анна Ахматова признавалась Лидии Чуковской, прочитав свои стихи: «А я еще не знаю. Я не сразу, только через некоторое время пойму». «Это единственное мое стихотворение, которого я и сама никогда не могла понять».

В этот ряд можно поставить и слова Белинского, обращенные к Достоевскому: «Да понимаете ли Вы сами, что Вы написали?». Кстати, они были занесены М. Волошиным в свою записную книжку.

         Свое кредо Максимилиан Александрович провозгласил в письме к Юлии Оболенской от 21 октября 1913 года: «Мы в  мире вовсе не для <...> исправления сущего, а для того, чтобы понять».

Понимание – это расшифровка символического языка художественного произведения. «Как в искусстве, так и в религии – говорил Волошин – есть всегда два смысла: тайный и явный. Оба они выражаются одним и тем же символом, одним и тем же словом, но тайный смысл может понять только тот, который сам носит ключ в своей душе».

Еще одним убеждением Волошина было то, что искусство индивидуально. «Нет одной дороги для всех. Мы идем дорогами различными, каждый свою тропу ищет и находит. Находит свое равновесие между телом и духом, сознанием личным  и сознанием общественным в нем воплотившемся».

 

СВОБОДА ТВОРЧЕСТВА

Произведение искусства – слепок с души человека.

«Спорить с художественным произведением нельзя. Истинное художественное произведение вырастает в душе так же органично и бессознательно, как цветок растения. Его можно разбирать, толковать, но нельзя опровергать».

Одним из «китов» мира М. Волошина была свобода. Он часто повторял слова А.  В. Гольштейн: «из всех свобод самая высшая не свобода политическая, не свобода слова, а свобода творчества». Позднее добавил: «Там где начинается свобода слова, заканчивается свобода мысли».

Как это близко к гриновскому – человек имеет «право и счастье <…> видеть все, что он хочет, и видеть там, где хочет».

Необходимость свободы творчества была для Волошина не абстрактным принципом. В разговоре с М. Цветаевой он пояснял: «Это совсем другой человек, чем ты, у него и для него  иная мера. И по-своему он совершенно прав – так же, как ты – по-своему». В годы учебы ему приходилось отстаивать и свою свободу: «И когда же люди поймут, что учиться можно только на свободе, а не в тюрьме. Всякое учебное заведение, которое нужно проходить, – тюрьма <…> Разве можно создать одну систему хотя бы даже для двух людей. Для каждого человека должна быть своя система, и эта система создается не логически <…>, а самой жизнью, всей натурой».

В стихах М. Волошина формула свободы звучит так:

         «Когда поймешь, что человек рожден,

         Чтоб выплавить из мира

         Необходимости и Разума –

         Вселенную Свободы и Любви, –

         Тогда лишь

         Ты станешь Мастером»

         («Подмастерье»,    1917)

Такая свобода, может быть, только высшая и недостижимая цель. А в жизни М. Волошин «ни одного человека <...> знанием, опытом, дарованием – не задавил. Он ненасытностью на настоящее, заставлял человека быть самим собой».

         М. Волошин любил слушать и читать чужие стихи. Умел радоваться каждой встрече. В отличие от некоторых своих коллег. Анна Ахматова говорила Лидии Чуковской: «Вы разве не замечали, что поэты не любят стихи своих современников? Поэт носит в себе собственный огромный мир – зачем ему нужны чужие стихи? В молодости, лет двадцати трех-двадцати четырех любят стихи поэтов своей группы. А потом уже ничьи не любят – только свои. Остальные не нужны, они ощущаются, как лишние или даже враждебные».

Конечно, для человека замкнувшегося в своем Мире есть серьезная опасность – одиночество. Несчастный Маленький принц у Сент-Экзюпери не смог принять Миры-планеты других людей, может быть потому, что его маленький растущий Мир был когда-то разрушен баобабами. А как прекрасны и гармоничны могут быть Миры и Математика, и Астронома, и Географа. И даже мир Короля, который управляет солнцем, зная законы его движения. Ему не нужны 44 заката и он не будет совершать насилия над природой. Комментарий и этой ситуации можно найти у М. Волошина: «Это детское требование чудес <…> мне стало ясно, насколько нарушения видимого закона не нужны, когда достигнута степень, когда можно его нарушить. Тогда создается такое понимание гармонии мира, связь явлений настолько близка и ясна, что их нельзя нарушать. Знание идет одновременно с властью»

Не чувствуют себя одинокими те кому, в процессе воспитания, была навязана стандартная модель мира, будь-то религиозная, политическая, нравственная, научная. А сейчас еще и рекламная.

 

МИРЫ ВОЛОШИНА И ГРИНА

Внутренний мир человека, это хранилище его знаний. Но как важно осознавать границу между тем, что видишь и тем, что знаешь. Об этом также размышлял М. Волошин: «Я раньше думал, что надо рисовать только то, что видишь. Теперь я думаю, что нужно рисовать то, что знаешь. Но раньше все-таки необходимо научиться видеть и отделять видение от знания». Границу между видимым (реальным) миром и внутренним миром человека он пытался объяснить, анализируя творчество французского писателя Анри де Ренье: «Под каждым образом реального мира для него таится символ, но не выявленный. Его стиль хочется сравнить с текучей водой, на поверхности которой ярко отражаются облака, деревья и синее небо, между тем как из глубины  сквозят камни и травы, растущие на дне, и глаз воспринимает и образ внешнего мира, и образ мира внутреннего одновременно и  в  то же время не смешивает их никогда в одно зрительное впечатление».

Образы из внутреннего мира могут накладываться на реалии окружающего нас внешнего мира подобно тому, как для смотрящего в сумеречное время сквозь оконное стекло, отражение происходящего в комнате будет проецироваться на предметы находящиеся за окном. И такие совмещения могут быть весьма причудливыми.

 Мир Волошина – пустынная безлюдная Киммерийская земля. На акварели, подаренной своей жене, он надписал:                        

         «Не в свитках бурь, не в крутизнах обрывов –

         Вся жизнь моя заключена без слов.

         Здесь в раковинах голубых заливов

         В торжественных оправах берегов»

         (25 Х 1928)

 

 

Мир Грина – это мир шумных городов, смелых и веселых людей и ярких праздников. У Волошина путь к пониманию своих внутренних видений построен на цепочке логических рассуждений. Грин к признанию права людей на свободу творчества пришел витиеватым путем через приключения героев своего романа. Почему они выбрали такие пути? Это их тайна. Которая, только частично, может быль приоткрыта внимательному читателю. К. Паустовский объяснял мир Грина тем, что «у него с детских лет была отнята любовь к действительности».

 

Художник Владимир Солощенко (Соло)

«Корабли в Лиссе»

 

 

Художник В. Прокофьев. «Алые паруса»

 

Художник Г. Бортников «Зурбаган».

 

Художник Г. Бортников «Зурбаган».

По воспоминаниям Нины Николаевны Грин и Марии Степановны Волошиной между их мужьями не было особой близости. Может быть, это только женский взгляд – очень субъективный, очень ревнивый.

Александр Степанович и Нина Николаевна Грин

 

Максимилиан Александрович и Мария Степановна Волошины

Миры Грина и Волошина, как будто нигде не соприкасаются. Но они и не противоречат друг другу. Это разные, дополняющие друг друга грани нашего единого огромного реального мира. Они вселяют надежду каждому создать и свой мир и понять его.

 

ТВОРЦЫ, ВЫ ПРАВЫ

 

Хочется воскликнуть. Вы правы, Томас Гарвей, которому образ девушки Бегущей по волнам помог выжить в океане! Вы счастливы, встретив Дэзи, которая приняла и поняла ваш мир!

Вы правы Александр Грин!

 Вы правы Максимилиан Волошин!

Вы должны быть счастливы Александр Грин!

 Вы должны быть счастливы Максимилиан Волошин!

 Потому, что в Феодосии и Коктебеле собираются люди, которые Вас понимают.

Вот те мысли, к которым привела меня необычная картина, увиденная однажды утром в Тихой бухте Коктебеля. И пришло понимание того, что каждый сам творит свой внутренний мир.

Поэтому будем счастливы и мы. Познавая Вселенную через мир, созданный самыми  талантливыми и яркими нашими собратьями. И, конечно, – через наш собственный внутренний мир.

И как прекрасно. Когда рядом есть родственные души, которые нас понимают.

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

⇐ Вернутся назад