Алимов С.А. Вопрос к Максимилиану Волошину

 

Вопрос к Максимилиану Волошину:

«Кто же Вы? Простите мой вопрос»*

 

         Из всех граней творчества М.А. Волошина, из воспоминаний очевидцев различных периодов его жизни возникает образ удивительного человека. Даже полярные мнения не нарушают его целостности. Стихи, статьи, письма, воспоминания его и о нём – это страницы увлекательного романа, иллюстрированного его же картинами. Книги, которая задаёт загадки и приглашает думать.

         Многие люди, знавшие М. Волошина в последнее десятилетие жизни, говорят о его закрытости, некой маске, которую он себе сознательно создал.

         Анна Остроумова-Лебедева: «Имея много друзей очень близких, он ни с кем никогда не был откровенен до конца. В глубины своего «я» он никому не давал заглянуть». [1, с.520]

         Лидия Аренс: «Мне всегда казалось, что Максимилиан Александрович создал себе те качества, которые считал нужными иметь, и как бы сделал себе маску, которую носил не снимая, пряча под ней свои подлинные чувства и мысли». [1, с.610]

         Слова о маске совпадают с мнением самого Максимилиана Александровича: «Лицо, лишённое маски, в Париже даёт стыдное ощущение наготы, и по этой наготе парижане узнают иностранцев, провинциалов и особенно русских... Образование маски – это глубокий момент в образовании человеческого лица и личности. Маска – это священное завоевание индивидуальности духа». [2, с.122]

         О Тайне Волошина писала Марина Цветаева: «Макс был знающий. У него была тайна, которой он не говорил. Это знали все, этой тайны не узнал никто». [1, с.236]

         Но ведь Волошин ничего не скрывал.

         «Чувствовалось, что этот человек духовно щедр» – сказал о нём Эрик Голлербах [1, с.503] Волошин открывался перед всеми в своём творчестве. Он всегда был готов читать свои стихи. Дарил акварели почти каждому гостю. Дарил своё время – слушая, беседуя.

         Сергей Маковский: «Ни с кем не говорилось так «по душе». Он был отзывчив на всё необычайно и выслушивал собеседника не для того, чтобы спорить, а наоборот – увлекательно развивал высказанную мысль и попутно строил соблазнительные парадоксы, заражая своей кипучей, бесстрашной фантазией. Душа у него была поистине вселенская, причастная всем векам и народам». [3, с.146]

Что же было скрыто под маской? Кем был Максимилиан Волошин? Какую миссию он выбрал для себя? Выбор он делал всегда сам: «В жизни нужен выбор, тот крест, с которым идти в мир» – записано в его дневнике 29 сентября 1907 года [4, с.276]

         О миссии, которую он должен взять на себя, предупреждала ещё в 1905 году Анна Рудольфовна Минцлова: «Вы сыграете очень важную роль в общественном движении... решительную роль... Нет, не в политическом, а скорее в духовном». [4, с232]

         Об этом же говорила и Александра Михайловна Петрова в 1907 году: «Вы знаете, что Вам надо готовиться к тому, чтобы принять венок. Смотрите – к Вашим словам уже начинают прислушиваться... К Вам станут приходить; так не обманывайте их... Я не говорю о том, что Вы талантливы... Но в Вас есть ясность и чистота. Вы, может быть, осуществление того, о чём они мечтают. Бессознательное осуществление... Для народа должны быть идеалы, конкретные, к которым можно обратиться. Вы должны быть готовы». [4, с.267]

         Волошин серьёзно отнёсся к словам столь значимых для него людей. Но в чём заключалась его роль, тогда он ещё не знал. «Снова эти слова. На меня кладут великое обязательство. Все мне налагают большую общественную роль, которой я не знаю и о которой не думаю. Но она вне моих целей и волнений. Принять её смиренно и снести честно, если она придёт. Расти к ней, как растение к солнцу... Если она придёт, то придёт как судьба, не как дело. Быть свободным, радостным и готовым». [4, с.268]

         Через несколько дней Волошин в своём дневнике возвращается к этой теме. «Если судьба привяжет к России, я буду в глубине своей комнаты добросовестным историографом людей и разговоров, а на площадях газет – толкователем снов, виденных поэтами. Быть толкователем снов и добросовестно записывать свои сны, виденные на лицах современников, – вот моя миссия в России». [4, с.275]

         Но он не стал затворником и наблюдателем. Не только отражал происходящее. Не только «толковал» чужие и свои «сны», но и оказывал влияние на судьбы людей.

         Какую же роль сыграл М. Волошин в жизни общества?

         Ответ разбросан во всём его творчестве, воспоминаниях современников, работах исследователей. Но каждый автор даёт в них проекцию М. Волошина на свой жизненный опыт. В них он разобран, разложен «на вес и на число». Собрать их в единый образ очень трудно, а может быть и невозможно. Чтобы соединить их, надо знать тайну, о которой говорила М. Цветаева – тайну, «унесённую в землю».

         Но где-то, в каком-то произведении он мог проговориться о выбранной для себя роли. Волошин ведь знал, что каждый человек пишет только о себе. «В каждом произведении, в каждом созвучии он понимал только себя...» – писал он об Иннокентии Анненском, и далее – «Вы» – здесь лишь форма выражения, а читать следует «Я». [2, c.522-523]

         В статье, посвящённой Анне Семёновне Голубкиной, Волошин разъясняет: «В каждом человеке мы замечаем и понимаем лишь то, что нам родственно в нём, лишь то, что в нас самих хотя только потенциально присутствует». [2, с.296]

         Я попытался найти ответ на вопрос о выбранной для себя роли у самого Максимилиана Александровича, ответ замаскированный, относящийся персонально к кому-то другому.

         Волошин «раскрылся» в статье, посвящённой Александру Бенуа, написанной в октябре 1916 г. Попробуем заменить в ней имя Бенуа на Волошина.

«Кто Бенуа (Волошин*) в современном русском искусстве?

Бенуа (Волошин) – это наша Академия.

         Академия – это необходимое сосредоточье художественного организма страны; это школа ремесла, живое хранилище традиций, ковчег идей.

         Правда, исторические Академии никогда не удовлетворяли этим требованиям: их официальное положение во всех странах облекало их на старческий склероз.

         Но это не мешало живучему организму искусства рядом с окостеневшими органами создавать новые нервные узлы, которые и становились живыми солнечными сплетениями данной эпохи...

         Так, Малларме был в точном смысле Академией символистов: сквозь дисциплину его бесед прошло целое поколение поэтов, из которых не один не был учеником его личного творчества. Каждый открывал в его беседах свою собственную индивидуальность и уходил своей дорогой, но насыщенный великим историческим опытом творчества, ему сообщённым.

         В этом разница между «Академией» и «Учителем»: Учитель-мастер создаёт школу, то есть учеников, Академия же создаёт мастеров.

         Так, Одилон Редон создал своим идейным влиянием ряд мастеров... и ни один из них не пошёл дорогой редоновского искусства.

         В развитии русского искусства мы видели за последнее время ряд лиц, своеобразно исполнявших функции Академии: не был ли таковой Савва Иванович Мамонтов, из рук которого вышли и Врубель, и Шаляпин, и русская опера? В литературе князь Александр Иванович Урусов своей многолетней пропагандой Бодлера и Флобера, французской формы и строгого вкуса играл ту же роль – и каждый из писателей последнего поколения чем-нибудь ему да обязан...

         Бенуа (Волошин) – сердце «Мира искусства» (Дома Поэта). Все качества таланта предназначили его для этой роли: и его свойство как художественного критика,... и эклектизм его художественных вкусов, и редкая терпимость к крайним течением, которая, лучась из него, всё поколения «Мира искусства» (Дома Поэта) сделала исключением среди русских художественных нравов, и наконец, многообразие его знаний, и применение их не только в живописи, но и в театре, и в балете, и в архитектуре – энциклопедизм его ремесла.

         Таким образом, как духовное сосредоточие «Мира искусства» (Дома Поэта), Александр Бенуа (Максимилиан Волошин) представляется нам как действительное воплощение идеальной Академии современного русского искусства, а та особая неприязнь, которую питает к нему официальная Академия – с одной стороны, и «левые» – с другой, является молчаливым признанием этой его роли». [5, с.206-208]

         Не является ли эта цитата лучшей характеристикой самого Максимилиана Александровича в последнее десятилетие его жизни? В ней собрано всё, что рассыпано по семисотстраничному тому воспоминаний [1] и изложена программа Волошинской Академии, к реализации которой он стремился, создавая литературно-художественный центр – Дом Поэта. Дав оценку деятельности А. Бенуа, М.А. Волошин точно определил и своё место в истории русской культуры.

 

Литература

1.      Воспоминания о Максимилиане Волошине /  Сост. Купченко В.П., Давыдов З.Д. – М.: Советский писатель, 1990.

2.      Волошин М.А. Лики творчества/Сост. Мануйлов В.А., Купченко В.П., Лавров А.В. – Л.: Наука, 1988.

3.      Серебряный век. – М.: Известия, 1990.

4.      Волошин М.А. Автобиографическая проза. Дневники / Сост. Давыдов З.Д., Купченко В.П. – М.: Книга, 1991.

5.      Волошин М.А. Путник по вселенным / Сост. Купченко В.П., Давыдов З.Д. – М.: Советская Россия, 1990.

⇐ Вернутся назад